«Go Navy!»: Как сломанный KC-10 подарил авианосец
В марте 1990 года экипажу нашего KC-10 была поставлена задача поддержки военно-морских учений в Средиземном море. Авианосец «Эйзенхауэр» (USS Eisenhower) находился в восточной части акватории и готовился к смене с авианосцем «Форрестол» (USS Forrestal), который входил в Средиземное море с запада. Всякий раз, когда в Средиземном море оказывались два авианосца ВМС США, они имитировали между собой военные игры. Наш KC-10 временно базировался на военно-морской авиабазе Сигонелла (Naval Air Station (NAS) Sigonella), расположенной недалеко от Катании, Италия.
Я был молодым вторым пилотом и совершал один из своих первых заграничных рейсов с назначенным командиром воздушного судна, Джеффом МакАллистером, бортмехаником Рейганом Муном и оператором заправочной штанги, Рассом. Мы должны были обеспечивать дозаправку в воздухе всех желающих, не отдавая предпочтения ни одному из кораблей.
После первого дня учений, в ходе которого мы заправляли палубные истребители F-14 «Томкэт» (F-14 Tomcat), F/A-18 «Хорнет» (F/A-18 Hornet) и самолеты радиоэлектронной борьбы EA-6B «Праулер» (EA-6B Prowler), мы получили разрешение на облет авианосца. Все помнят сцену из фильма «Топ Ган» (Top Gun), где Том Круз проносится мимо авианосца на своем сверхскоростном F-14, расплескивая кофе офицеру на палубе. Наш полет был совсем не таким, скажем так.
Мы настроили радиомаяк TACAN авианосца «Эйзенхауэр», чтобы он направлял нас к кораблю, и приготовились к заходу на посадку, как будто это была взлетно-посадочная полоса. Достигнув высоты около 60 метров (200 футов) над водой, Джефф сместился от осевой линии корабля и полетел вдоль левого, или левого борта корабля. Затем мы выполнили проход на малой высоте, убрав шасси и закрылки, и облетели авианосец еще раз на «высокой» скорости 463 км/ч (250 узлов). Завершив наш небольшой авиационный номер, мы вернулись в Сигонеллу.
Заземленный KC-10 и счастливый случай: попутка на C-2 «Грейхаунд»
Хотя наш довольно новый KC-10 был достаточно надежным, у этого конкретного самолета возникла неисправность во второй день учений. Вышел из строя жизненно важный элемент электрической системы, называемый трансформаторным выпрямителем, и самолет был заземлен до тех пор, пока эта деталь не будет заменена.
Наш KC-10 стоял на военно-морской стоянке рядом с несколькими самолетами C-2 «Грейхаунд» (C-2 Greyhound) — небольшими двухвинтовыми турбовинтовыми самолетами, используемыми для переброски людей и оборудования на авианосцы. В шутку я спросил своего командира, Джеффа, можем ли мы прокатиться на C-2. Мы подумали, что попытка не пытка. Войдя в небольшое здание эскадрильи, мы увидели военно-морского лейтенанта за столом. Я подошел и сказал: «Привет. Мы из экипажа KC-10, который стоит там, но сегодня он сломан. Что нужно, чтобы полететь на C-2?»
Он посмотрел в свой блокнот и, не раздумывая, сказал: «У меня есть рейс в 15:00 (3 часа дня) на „Эйзенхауэр“. Хотите полететь? Я могу добавить вас всех в полетный манифест».
«Конечно!», — ответили мы с улыбкой. Джефф и я вышли на улицу, чтобы сообщить нашему бортмеханику Рейгану и оператору Рассу, что мы договорились о полете на авианосец «Эйзенхауэр».
Экипаж C-2 выдал нам защитные шлемы и надувные спасательные жилеты и показал нам места, обращенные назад, в грузовом отсеке маленького самолета. Мы вчетвером не могли поверить в свою удачу, когда взлетели и направились к тому самому авианосцу, который облетели накануне.
Жизнь на борту авианосца «Эйзенхауэр»
У C-2 было очень мало окон, да и те крошечные, поэтому было трудно понять, где мы находимся по отношению к авианосцу. Самолет вошел в схему захода на посадку и выполнил серию резких поворотов на 90 градусов, бросая нас из стороны в сторону, пока мы, наконец, не выровнялись на прямой перед посадкой. Посадка с захватом троса была очень внезапной, и быстрое замедление после захвата троса ощущалось как конец американских горок, когда вагон с визгом возвращается на станцию. Все было очень резко.
Мы вышли из самолета и огляделись на огромном авианосце, в то время как люди в своей хаки военно-морской форме смотрели на нас с «Вороньего гнезда», высоко над полетной палубой. Один из них был старшим старшиной, который предложил провести нам импровизированную экскурсию по своему большому кораблю.
Мы ходили по узким коридорам, пригибаясь, чтобы не удариться головой о различные серые двери, поднимались и спускались по многочисленным лестницам и заходили в комнаты экипажей эскадрилий, приписанных к кораблю на время этого похода. Я отдал свою вчерашнюю копию военной газеты «Stars and Stripes» («Звезды и полосы») одному из морских летчиков, и он саркастически заметил: «О да. Вы, ребята, будете „За флот“ всего один день!„.
Нам было гораздо легче наслаждаться одним днем, чем ему — шестью месяцами в море.
В конце концов, наша экскурсия закончилась в Центре управления полетами, где мы встретились с «Air Boss» ('Воздушным боссом“) — капитаном 1-го ранга ВМС, отвечающим за взлет и посадку авиагруппы корабля. Он спросил: „Это вы вчера пролетали мимо?“
„Так точно. Это были мы“, — ответил Джефф с ухмылкой. „И что вы об этом думаете?“
Он улыбнулся в ответ и заметил: „Ну, этот проход на высокой скорости ни о чем, у нас есть «Томкэты». Но заход на посадку и уход на малой скорости был очень впечатляющим! Ваш хвостовой двигатель поднял столб воды. Это было круто“.
Как оказалось, хвостовой двигатель нашего KC-10 (на базе DC-10–30) создал гигантский брызг в океане позади нас.
Затем „Air Boss“ спросил: „Как долго вы пробудете на борту?“
Джефф ответил: „Нам нужно вернуться в Сигонеллу сегодня, чтобы согласовать ремонт нашего KC-10“.
Из-за разницы во времени ремонтный персонал на авиабазе Барксдейл (Barksdale AFB), штат Луизиана, даже не знал, что наш самолет сломан.
Тогда „Air Boss“ заметил: „Жаль. Если бы вы остались на ночь, я бы, наверное, смог организовать вам полет на 'Томкэте“ (F-14) утром».
Мы не могли поверить в такую возможность, но нам действительно нужно было вернуться на берег, так как наш самолет C-2 готовился к вылету. Переходя летную палубу авианосца, я сказал Джеффу: «Почти стоило бы получить статью 15 (военное наказание), чтобы остаться на ночь и полететь на нем!».
Катапультные старты, задержки и итальянские приключения
Мы пристегнулись на заднем сиденье COD, и член экипажа проинструктировал нас о том, чего следует ожидать во время катапультного старта, или «Кошачьего выстрела». Поскольку мы были обращены назад, нам нужно было скрестить руки на груди и скрестить ноги в лодыжках, а затем приготовиться к отправке. В противном случае мгновенные перегрузки при запуске заставят наши руки и ноги бесконтрольно вытянуться вперед.
Мы сделали, как нам было сказано, и услышали, как два турбовинтовых двигателя раскрутились до взлетных оборотов. В мгновение ока самолет рванулся вперед, и мы почувствовали, как кровь прилила к щекам и глазам, когда мы изо всех сил старались держать руки и ноги прижатыми к телу. Через несколько секунд быстрое ускорение закончилось, и мы оказались в воздухе, испытывая спокойное, парящее ощущение после этого сильного взлета. Я посмотрел на лица своих друзей, и все мы были ярко-красными от прилива крови, вызванного перегрузками. Через час мы были снова на твердой земле, и Джефф позвонил в Барксдейл, чтобы объяснить нашу проблему с техническим обслуживанием.
Хорошей новостью для нашего экипажа было то, что запасную часть пришлют нам на грузовом самолете C-141, вылетающем из Штатов и выполняющем обычный рейс снабжения по всему Средиземноморью. Это означало, что наш сломанный KC-10 останется на земле еще четыре дня. Достаточно времени, чтобы осмотреть южную Италию и совершить еще один полет на C-2!
Мы вчетвером осмотрели Палермо и погуляли по римским руинам, а затем насладились настоящей итальянской пастой и пиццей с бокалами красного вина каждый вечер. Настоящий культурный опыт для парней, которым было около тридцати. Через несколько дней мы вернулись в эскадрилью C-2 и запланировали еще один полет, но на этот раз на более старый «Форрестол» (USS Forrestal). Посадка и экскурсия были очень похожи на первое событие на «Айке» (сленговое прозвище «Эйзенхауэра»), но я хотел поэкспериментировать со следующим катапультным взлетом. Я намеренно расслабил руки и ноги, положив руки на колени.
Когда C-2 рванул вперед, а я сидел спиной к направлению движения, мои руки и ноги непроизвольно вытянулись вперед, параллельно полу. Изо всех сил я не мог вернуть их обратно к телу, пока быстрое ускорение не прекратилось. Мы снова посмотрели друг на друга, покрасневшие и смеющиеся, как дети на карнавале.
Go Navy!
